Консервация полуавторитарной системы в Армении маловероятна
05.08.2016,
14:55
Политический режим, существующий в Армении, в целом можно назвать "гибридным" или промежуточным, поскольку он сочетает в себе черты как авторитаризма, так и демократии. Это делает его более гибким по сравнению с авторитаризмом и более стабильным по сравнению с демократическим режимом. Однако "гибридный режим" - слишком очевидное и расплывчатое определение
ЕРЕВАН, 5 августа. Новости-Армения. Политический режим, существующий в Армении, в целом можно назвать "гибридным" или промежуточным, поскольку он сочетает в себе черты как авторитаризма, так и демократии. Это делает его более гибким по сравнению с авторитаризмом и более стабильным по сравнению с демократическим режимом. Однако "гибридный режим" - слишком очевидное и расплывчатое определение, поскольку включает в себя довольно много разных типов, поэтому на нем надо будет остановиться подробнее.
Вместе с тем, описание политической системы потребует описания типологии гибридных режимов, которая описывает практически все характеристики политической системы Армении, за исключением личностных характеристик отдельных людей (хотя и в этом случае можно найти довольно много общего).
Вообще, оборотной стороной патриотизма, который видит собственную сторону и нацию уникальной буквально во всем, является негационизм, видящий уникальность только в негативных аспектах жизни. Так, "только в Армении" выборы происходят одним образом, экономика функционирует другим образом. Тех, кто считают, что этого нигде в мире нет, вынужден разочаровать – напротив, многие явления нашей жизни, как позитивные, так и негативные, до банальности регулярно воспроизводятся в различных обществах, проходящих тот же этап развития.
Поэтому общее описание гибридного режима приведет нас к более конкретным выводам в отношении политической системы Армении. Имея это общее знание, мы можем оценить не только то, как этот режим работает, но и то, как он трансформируется.
На мой взгляд, в 2016 году этот "гибрид" трансформируется в полуавторитарном направлении, тогда как в 2012 году он приближался к полудемократическому режиму. Это происходит, несмотря на то, что президент и значительная часть руководства страны сохраняют свои позиции. Тем, кто склонен персонализировать политику, это покажется странным, но, на мой взгляд, ничего странного здесь нет. Краткосрочный тренд на демократизацию, который имел место в 2010-2012 гг. наложился на долгосрочный тренд к консолидации авторитаризма, который имеется как минимум с 1994 года – и другой долгосрочный тренд на институционализацию государства, который приводит к углублению, в том числе и авторитаризма, – уже начиная с 2008 года.
Казалось бы, парадоксальным образом, усиление государства, сопрягается с усилением авторитарного контроля. Дело в том, что до последних лет государство не обладало ни достаточными ресурсами, ни каким-либо системным подходом на то, чтобы упрочить свои институты и встать над крупнейшими политическими, общественными и экономическими игроками. Такие ресурсы в экономике появились лишь к 2006-07 гг. С тех пор заметен неуклонный рост расходов на полицию, постепенное ограничение тех, кого называют "олигархами", снижение конкуренции на выборах – при улучшающемся качестве процедуры, и проникновением государственной бюрократии (которая на политическом поле представлена Республиканской партией Армении) на общинный уровень. Это проникновение достигло уже значительных результатов: уже более двух третей глав общин являются членами РПА.
Такого рода гибридные режимы характеризуются достаточно высоким уровнем отчуждения населения от политики, низким доверием к государственной власти и одновременно доминированием одной партии над всеми остальными. Эта партия не является партией в прямом смысле слова – она скорее представляет собой рамки для фильтрации в элиту. Полуавторитарный гибридный режим не только стремится избавиться от оппозиции (при этом, как правило, используя ненасильственные методы); ему не нужны и сторонники. Любое вовлечение активных групп общества в политику приводит к тому, что к власти возникают вопросы относительно тех или иных аспектов ее деятельности; кроме того, со сторонниками нужно делиться властными полномочиями. Поэтому, власть не занимается собственной пропагандой, у нее нет не только идеологии (это типично для гибридных режимов), но и даже каких бы то ни было идей, оправдывающих нахождение правящей элиты у власти. Таковой в случае Армении уже не является даже сохранение стабильности, поскольку, очевидно, стабильность к началу августа 2016 года уже надежно утеряна.
Оппозиция же, которой не удается получить власть или хотя бы достаточное представительство в парламенте, делегитимируется в глазах собственного избирателя. На ее место выходят радикальные силы – что также достаточно выгодно правящей группе. Чем более радикальны требования таких групп, с тем большей легкостью правящая группа может их игнорировать, тем более, что радикальные группы, как правило, плохо представляют себе реальные проблемы страны. Итак, ослабление политической оппозиции и активизация радикальных элементов приводят к консервации политического режима.
Фактически, полуавторитарные режимы опираются не на общественную легитимность, а на партийную и технократическую бюрократию, полицию и крупный капитал. Здесь никакого изобретения Республиканской партии Армении нет – это абсолютно типично и воспроизводилось уже десятки раз в десятках стран. После 2012 года, РПА и ее лидер "вздохнули" с облегчением – больше не нужно было бороться за голоса, к 2015 году оппозиция была деинституционализирована и, таким образом, не могла оказать конкуренции.
Такое управление может продолжаться в стране десятилетиями – и есть множество примеров тому – Италия, Япония, Мексика. Однако в случае Армении 2016 года есть определенный подвох, из-за чего консервация полуавторитарной системы на десятилетия вперед выглядит крайне маловероятной. В стране существует достаточно большое число свободных СМИ, и даже вещательные СМИ под давлением международных организаций предоставляют достаточно сбалансированную картину. Интернет-СМИ чрезвычайно плюральны и нередко выражают радикальные точки зрения. То же относится и к социальным сетям, чего, понятное дело, не было в 1970-1980-ых гг., когда нынешняя конфигурация армянской власти в мире никого бы просто не удивила.
Именно наличие свободных СМИ и социальных сетей производит сейчас революции по всему миру от Таиланда до Ближнего Востока и Украины ("Брэксит", кстати, тоже в некотором роде являлся революцией). И в этих условиях потерявший популярность гибридный режим обречен: он не способен трансформироваться с достаточной скоростью, поскольку массовая интернетизация ускоряет все общественно-политические процессы, существующие в стране.
Поэтому, у полуавторитарного режима остается два пути – либо он дрейфует в сторону консолидации авторитаризма (как это происходит в России, либо, если такой возможности не существует (а в Армении ее нет), он вынужден делиться властью с оппозицией путем создания широких коалиций, или уступать ее целиком – на выборах или даже в результате переворотов и революций.—0—
Грант Микаелян, научный сотрудник Института Кавказа, специально для "Новости-Армения"
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Вместе с тем, описание политической системы потребует описания типологии гибридных режимов, которая описывает практически все характеристики политической системы Армении, за исключением личностных характеристик отдельных людей (хотя и в этом случае можно найти довольно много общего).
Вообще, оборотной стороной патриотизма, который видит собственную сторону и нацию уникальной буквально во всем, является негационизм, видящий уникальность только в негативных аспектах жизни. Так, "только в Армении" выборы происходят одним образом, экономика функционирует другим образом. Тех, кто считают, что этого нигде в мире нет, вынужден разочаровать – напротив, многие явления нашей жизни, как позитивные, так и негативные, до банальности регулярно воспроизводятся в различных обществах, проходящих тот же этап развития.
Поэтому общее описание гибридного режима приведет нас к более конкретным выводам в отношении политической системы Армении. Имея это общее знание, мы можем оценить не только то, как этот режим работает, но и то, как он трансформируется.
На мой взгляд, в 2016 году этот "гибрид" трансформируется в полуавторитарном направлении, тогда как в 2012 году он приближался к полудемократическому режиму. Это происходит, несмотря на то, что президент и значительная часть руководства страны сохраняют свои позиции. Тем, кто склонен персонализировать политику, это покажется странным, но, на мой взгляд, ничего странного здесь нет. Краткосрочный тренд на демократизацию, который имел место в 2010-2012 гг. наложился на долгосрочный тренд к консолидации авторитаризма, который имеется как минимум с 1994 года – и другой долгосрочный тренд на институционализацию государства, который приводит к углублению, в том числе и авторитаризма, – уже начиная с 2008 года.
Казалось бы, парадоксальным образом, усиление государства, сопрягается с усилением авторитарного контроля. Дело в том, что до последних лет государство не обладало ни достаточными ресурсами, ни каким-либо системным подходом на то, чтобы упрочить свои институты и встать над крупнейшими политическими, общественными и экономическими игроками. Такие ресурсы в экономике появились лишь к 2006-07 гг. С тех пор заметен неуклонный рост расходов на полицию, постепенное ограничение тех, кого называют "олигархами", снижение конкуренции на выборах – при улучшающемся качестве процедуры, и проникновением государственной бюрократии (которая на политическом поле представлена Республиканской партией Армении) на общинный уровень. Это проникновение достигло уже значительных результатов: уже более двух третей глав общин являются членами РПА.
Такого рода гибридные режимы характеризуются достаточно высоким уровнем отчуждения населения от политики, низким доверием к государственной власти и одновременно доминированием одной партии над всеми остальными. Эта партия не является партией в прямом смысле слова – она скорее представляет собой рамки для фильтрации в элиту. Полуавторитарный гибридный режим не только стремится избавиться от оппозиции (при этом, как правило, используя ненасильственные методы); ему не нужны и сторонники. Любое вовлечение активных групп общества в политику приводит к тому, что к власти возникают вопросы относительно тех или иных аспектов ее деятельности; кроме того, со сторонниками нужно делиться властными полномочиями. Поэтому, власть не занимается собственной пропагандой, у нее нет не только идеологии (это типично для гибридных режимов), но и даже каких бы то ни было идей, оправдывающих нахождение правящей элиты у власти. Таковой в случае Армении уже не является даже сохранение стабильности, поскольку, очевидно, стабильность к началу августа 2016 года уже надежно утеряна.
Оппозиция же, которой не удается получить власть или хотя бы достаточное представительство в парламенте, делегитимируется в глазах собственного избирателя. На ее место выходят радикальные силы – что также достаточно выгодно правящей группе. Чем более радикальны требования таких групп, с тем большей легкостью правящая группа может их игнорировать, тем более, что радикальные группы, как правило, плохо представляют себе реальные проблемы страны. Итак, ослабление политической оппозиции и активизация радикальных элементов приводят к консервации политического режима.
Фактически, полуавторитарные режимы опираются не на общественную легитимность, а на партийную и технократическую бюрократию, полицию и крупный капитал. Здесь никакого изобретения Республиканской партии Армении нет – это абсолютно типично и воспроизводилось уже десятки раз в десятках стран. После 2012 года, РПА и ее лидер "вздохнули" с облегчением – больше не нужно было бороться за голоса, к 2015 году оппозиция была деинституционализирована и, таким образом, не могла оказать конкуренции.
Такое управление может продолжаться в стране десятилетиями – и есть множество примеров тому – Италия, Япония, Мексика. Однако в случае Армении 2016 года есть определенный подвох, из-за чего консервация полуавторитарной системы на десятилетия вперед выглядит крайне маловероятной. В стране существует достаточно большое число свободных СМИ, и даже вещательные СМИ под давлением международных организаций предоставляют достаточно сбалансированную картину. Интернет-СМИ чрезвычайно плюральны и нередко выражают радикальные точки зрения. То же относится и к социальным сетям, чего, понятное дело, не было в 1970-1980-ых гг., когда нынешняя конфигурация армянской власти в мире никого бы просто не удивила.
Именно наличие свободных СМИ и социальных сетей производит сейчас революции по всему миру от Таиланда до Ближнего Востока и Украины ("Брэксит", кстати, тоже в некотором роде являлся революцией). И в этих условиях потерявший популярность гибридный режим обречен: он не способен трансформироваться с достаточной скоростью, поскольку массовая интернетизация ускоряет все общественно-политические процессы, существующие в стране.
Поэтому, у полуавторитарного режима остается два пути – либо он дрейфует в сторону консолидации авторитаризма (как это происходит в России, либо, если такой возможности не существует (а в Армении ее нет), он вынужден делиться властью с оппозицией путем создания широких коалиций, или уступать ее целиком – на выборах или даже в результате переворотов и революций.—0—
Грант Микаелян, научный сотрудник Института Кавказа, специально для "Новости-Армения"
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Скопировать ссылку
