Маркедонов - о новом статус-кво в регионе после войны в Карабахе и росте амбиций Турции

ЕРЕВАН, 13 января. Новости-Армения. В ноябре 2020 года по итогам полуторамесячной войны в Нагорном Карабахе при активном вовлечении Турции был сформирован новый статус-кво в регионе. Об этом говорится в посвященном Турции разделе докладе экспертов МГИМО, за авторством ведущего научного сотрудника Института международных исследований МГИМО МИД России Сергея Маркедонов. Доклад опубликован на сайте агентства "Евразийские стратегии".

В нем отмечается, что вследствие этого укрепилась стратегическая связка Анкара – Баку, брошен вызов России как ведущей силе на Кавказе, а перспективы экспорта ближневосточной нестабильности с помощью перемещения турецких прокси-сил из Сирии в Азербайджан создали непростые коллизии в турецко-иранских отношениях.

Особо стоит подчеркнуть, что Турция не в первый раз, вмешиваясь в тот или иной конфликт, способствует формированию нового баланса сил. Ранее эта модель была апроби­рована в Сирии, Ливии, Катаре. Нагорный Карабах стал лишь продолжением турецкой внешнеполитической стратегии: с опорой на военную силу добиваться повышения статуса Турции как страны, с которой вынуждены считаться.

Сила турецкого внешнеполитического ревизионизма не только в том, что нынешний истеблишмент Турции последовательно проводит идею, согласно которой место и роль страны в современном мире не соответствуют ее реальному потенциалу. Она активно подпитывается ревизией турецкой идентичности, сформированной стараниями Кемаля Ататюрка и его последователей. Происходит отказ от ценностей, ранее воз­веденных в разряд догм общенациональной светской религии, – лаицизм, национализм, вестернизм. В сегодняшней Турции популярен тезис о «мире больше пяти» (то есть государств – постоянных членов Совета Безопасности ООН). Турция видит себя равной по влиянию и статусу членам Совбеза, а заодно претендует на роль представителя всего исламского мира среди великих держав.

В будущем году Турция не отвернется от Запада. Ее действия будут продиктованы ситуативными соображениями и стремлением в каждый конкретный момент максимизировать свое влияние. Отношения Турции с Францией и США портятся буквально на глазах, но зато на подъеме отношения с Великобританией. Для Лондона углубление альянса с Анкарой будет одним из внешнеполитических инструментов в эпоху «пост-брекзита». Для турецкой же политики британский канал позволит балансировать ее выход из-под опеки США сохранением институциональных связей с евро-атлантическими структурами.

Растущие турецкие амбиции в мире в целом и на Кавказе в частности будут создавать для Москвы непростые дилеммы уже в ближайшем будущем. Созданы возможности для выхода Турции на Каспий и расширения ее деятельности и влияния в Центральной Азии. На черноморском направлении возрастают риски в контексте наращивания связей Анкары и Киева. На Украине поверили во всепобеждающую мощь турецких беспилотников и раздумывают о применении их в Донбассе. Значительно выросший в этом году украинский военный бюджет позволяет траты и подталкивает политическое руководство страны к применению армии. Укрепление турецких позиций в Азербайджане откроет также возможности для расширения присутствия Анкары в Грузии.

Подчеркнем, что и США, и Великобритания, и Франция, каким бы ни было их отношение к турецкому руководству, будут заинтересованы в том, чтобы Турция достигала свои честолюбивые цели не за их счет, а за счет России. Анкару будут буквально выталкивать в постсоветское пространство. Несмотря на все нынешние разногласия Турции с США и Францией, может повториться ситуация начала 1990-х годов, когда Анкара выступала своего рода представителем Запада для бывших советских республик на Кавказе и в Центральной Азии. Тогда специально под эту задачу была реанимирована старая пантюркистская идея, которую попытались приспособить для постсоветских стран.

Турция, безусловно, не откажется от своих претензий на статус великой державы. Впрос, впрочем, в том, чем подкрепляются эти претензии. США, Россия и Китай в той или иной мере опираются на свой силовой потенциал при проведении внешней политики. Турция следует старой традиции силовой политики, но, в отличие от пятерки постоянных членов Совета Безопасности, она не обладает собственным технологическим потенциалом. Турецкие беспилотники, собранные из импортных комплектующих, стали символом турецкой мощи – но одновременно указали на ее ограниченный характер. Экономическая ситуация в Турции тяжелая, внутриполитическое доминирование Эрдогана небесспорно. За Турцией нет сильного международного интеграционного объединения. Еще некоторое время дипломатическая и силовая стратегия, принятая Турцией, будет работать. Но противоречие между великодержавными претензиями и слабостью базы для таких претензий не преминет сказаться. Возможно, уже в следующем году. --0--