Сталкеры Чернобыля
ЕРЕВАН, 26 апреля. /Новости-Армения/. Чернобыльская трагедия вызвала к жизни своеобразное явление – она породила своих сталкеров. В России это слово (в английском - охотник, упорный преследователь) стало популярным после выхода книги Стругацких «Пикник на обочине». Профессор-физик Александр Боровой признался: «В Комплексной экспедиции «Курчатовского института», 20 лет отработавшей в Чернобыле, этим званием награждали лучших «разведчиков». Так мы называли специалистов, которые добывали бесценные сведения, работая в разрушенных помещениях четвертого блока, в условиях высоких, а часто - очень высоких, радиационных полей».
Сталкеры – люди, безусловно, особые. Для многих ежедневная схватка со смертельной опасностью оказалась родной стихией. Именно они добывали бесценную информацию о процессах, происходящих в топливе разрушенного блока.
Но ситуации изменчивы. Визуальная разведка постепенно отходила в прошлое. Настало время лабораторных исследований, трудоемких расчетов, осмысления фактов и материала. Жестче стали требования дозиметрических служб. Часть чернобыльских сталкеров переквалифицировалась, но радиационные поля будто притягивали их: время от времени, они тайком, без разрешения начальства, отправлялись на «подвиги».
Судьбы сталкеров складывались по-разному. Например, Эдвард Пазухин стал доктором наук, известным ученым, является одним из лучших специалистов по чернобыльским лавам. Нельзя не вспомнить и такого удивительного сталкера, как Ирина Симановская.
«Шел третий год после аварии, 1988-й, - рассказывает профессор Боровой. - С огромным трудом отвоевывались у радиоактивности помещения разрушенного блока. Это было нужно для того, чтобы установить в них буровые станки и через скважины ввести в места скопления топлива наши приборы, чтобы понять, какая ядерная и радиационная опасность скрывается в этих развалинах. Мне нужно было своими глазами увидеть помещения, где еще никто не бывал, и я отправился в «Укрытие» («Саркофаг»). Каково же было мое изумление, когда я увидел свет, пробивавшийся из двери - кто-то включил переносной прожектор! А еще через несколько мгновений я услышал вежливый женский голос:
«Добрый день, Александр Александрович, правда, мы уже сегодня виделись на оперативке». Из темного угла появилась фигура в антирадиационной экипировке, увешанная ящиками приборов. Тут я разглядел не желавшие умещаться под шапочкой роскошные волосы Ирины Симановской. В научном отделе она ведала всем, что касалось дезактивации. В последние годы все больше сил у нее отнимают хлопоты о чернобыльцах, серьезно подорвавших свое здоровье. Но о том, сколько рентген получила она сама, знают, видимо, только врачи».
Ирина Симановская стала живой энциклопедией всех событий, происходивших в разрушенном блоке, ее чернобыльская вахта не заканчивается вот уже 21 год. И сегодня Чернобыль не может без нее обходиться - Национальная Академия Наук Украины ежегодно приглашает работать.
Но кому-то из сталкеров жизнь без опасных походов в «Укрытие» уже казалась пресной. Шло время, накал интереса вокруг них снижался, а материальное положение ухудшалось, поскольку «за вредность» по высшей шкале уже не платили. Их стали забывать, как, впрочем, и многих других людей, рисковавших своим здоровьем ради общества. Это психологически надламывало, и ни у каждого доставало силы характера, мудрости выстоять в новой ситуации. Скорее всего, именно этим во многом и объясняется тот факт, что некоторые сталкеры оказались источником разнообразных «чернобыльских сенсаций».
Сначала в иностранных журналах, а затем и в российской печати, стали появляться статьи с рассказами людей, «набравших» в Чернобыле запредельные дозы радиации. Например, журнал «Собеседник» сообщил о том, будто у «курчатовца» Константина Чечерова за десять лет работы набралась доза в 2000 бэр (для ориентации читателя: свыше 500 бэр – гарантирована лучевая болезнь). Пресса даже призывала медиков исследовать данный феномен. Но где взять подтверждения тому, что такая несовместимая с жизнью доза была получена?
Сегодня активно муссируется еще одно ирреальное суждение бывшего сталкера: нечего, мол, тратить деньги на «Укрытие-2», потому что чернобыльский реактор – пуст, оттуда все разлетелось еще во время взрыва. Сначала для этой «сенсации» предоставила свои страницы «Berliner Zeitung», далее небылицу, на разные лады, многократно повторили многие интернет–издания. И все эксплуатировали одно и то же «клише» - высказывания Константина Чечерова. В статьях подчеркивалось, что наконец-то, «мир слышит правду». Между тем, можно ли принимать на веру «правду», основанную на неадекватной самооценке: Чечеров утверждает, что никто тщательнее, чем он, не изучил Чернобыльскую катастрофу. Но можно ли сбросить со счетов выводы многих серьезных специалистов, утверждающих, что в развалинах скрыто примерно 50 миллионов кюри?
Президент Российского научного центра «Курчатовский институт» Евгений Велихов обеспокоен: «Одно дело, когда Чечеров говорит все, что вздумается, как частное лицо. Но совершенно иное, когда он представляется сотрудником нашего Центра и тем самым как бы выступает от имени «Курчатовского института». У людей может сложиться мнение, что к таким выводам пришли в институте, а это не соответствует действительности».—0--
Татьяна Синицына, обозреватель «РИА Новости»
